Студенты-историки снова взялись за лопаты. И за две недели археологической практики первокурсники отыскали на краю оврага Засора в областном центре остатки конюшни и следы кузнечного производства.
Каждый год студенты проводят археологические изыскания на тех площадках в центре города, где в скором времени будет вестись застройка. Нынче фирма «Граждан-строй» выделила ребятам шикарный, по их понятиям, особняк, в котором те разместили столовую, лабораторию, хранилище и даже опочивальню.
САМОЕ ИНТЕРЕСНОЕ ЕЩЕ В ЗЕМЛЕ
«Оружие массового поражения: лопаты, носилки», «Хранилище древностей», «Коптильня (носки не сушить!)», «Хочешь жрать? Иди в кафе!» — ироничные таблички на дверях шестикомнатного деревянного домишки № 28 по ул. Володарского, из которого уже съехали расселенные жильцы, говорят сами за себя.
На входе
надпись, понятная только тем, кто проходил археологическую практику у преподавателя ВятГГУ Елены Кошелевой, — «Рудники «У Елены». Сама Елена Алексеевна любит своих практикантов, особенно тех, кто не отлынивает и готов с утра до вечера ковыряться в земле, выискивая глиняный черепок. Студенты отвечают ей взаимностью. Есть те, кто третий или четвертый год подряд, как Павел Харин, уже не для галочки, а ради собственного удовольствия присоединяется к новичкам.
— Мне это просто интересно и нужно, потому что я хочу сам когда-нибудь стать археологом, – объясняет Павел. — Вообще я мечтаю однажды провести раскопки в моем родном Афанасьевском районе. Там когда-то сформировался уникальный этнос,
давший начало коми-пермяцкой культуре. В советское время в районе не раз вели расколки. Но я знаю, что самое интересное все еще в земле.
Четверокурсник уверен: самое ценное, что он вынес из археологической практики — это способность ценить свое прошлое, к которому раньше относился не так серьезно. Жаль только, что через 100 лет, если ничего фундаментального не произойдет, раскапывать культурный слой, оставленный нами, будет уже бессмысленно. Нынешнее развитие общества позволяет, по мнению Павла Харина, передавать практически всю информацию о себе посредством других источников.
С ним не согласна Елена Кошелева. Про театр тоже говорили, что с появлением кино он вскоре прекратит существование. Но ведь люди же продолжают его любить и ходят в театр не меньше, чем прежде. Почему?
-Потому что театр более живое искусство, — недолго думая, отвечаю я.
-Вот и археология — это живая история, — объясняет она. — История наших предков, к которой можно прикоснуться и которую нельзя исказить.
В этот момент один из углубившихся в землю почти на метр студентов вдруг извлекает оттуда пустую стеклянную бутыль. «Ну что, обмоем «стоматологическое кресло»? — иронизирует Елена Алексеевна, разглядывая уже найденные здесь же стоматологические щипцы, заржавевший топор и еще какой-то инструмент. — А наш стоматолог-то после работы не прочь был выпить!»
ШТАБНОЙ ОСОБНЯК
Археологи рады своему штабу, в котором можно спрятаться в случае дождя, послушать лекции и поработать с находками, даже еду приготовить, и поют хвалебные оды строителям. Пусть в доме в очередной раз пропало электричество, а приемник главному смотрителю Сергею Березину пришлось чинить два дня, прежде чем он заговорил голосом «Радио России», зато есть действующие еще печки, крыша над головой и добрые соседи, выручающие всем, чем только можно.
Сережа Березин — кировчанин, но живет здесь, в штабе. И, хотя остальные ребята работают по сменам, он на раскопе целый день. А еще как истинный смотритель успевает добыть дров, растопить печку, сварить из крупы с перловкой ароматную кашу и проследить, чтобы дежурные поддерживали порядок в штабе.
С этим особняком у Сергея вообще сложились особые «отношения». Как только он уходит куда-то из штаба, там обязательно что-то происходит: или сгорает проводка, или ломаются краны. Так что путь в отчий дом ему, похоже, теперь до конца практики заказан.
Сергей уже на первом курсе написал в соавторстве с Леной Кашиной великолепную статью по нумизматике и с удовольствием изучает старинные образцы стрелкового оружия, считая эти сферы археологии своей специализацией. Ему повезло. За две недели практики он уже нашел несколько монет советского периода и чернильницу XIX века. Да и стреляных патронов — охотничьих и от винтовки-трехлинейки — здесь у Засоры была целая россыпь. Кто-то пошутил, что следующей находкой будет пулемет «максим». Пулемета пока не нашли, зато извлекли из раскопа целую сумку шанцевого инструмента к этому пулемету. И все же самое ценное, что Сергей надеется вынести из этой практики, — это опыт общения со своими однокурсниками. К тому же ответственность за штабной особняк позволяет пройти неплохую школу самодисциплины.
Впереди у ребят еще целый месяц исследований и, будем надеяться, интересных находок. Елена Кошелева уже сейчас с уверенностью говорит: «Я скоро спокойно мог идти на пенсию, потому что на Вятке подрастает достойная археологическая смена».
Олег ПРОХОРЕНКО.
Фото Евгения САМАРИНА.
РЯДОМ С ОВРАГАМИ ЖИЛЬЕ НЕ СТРОИЛИ
С самого основания Вятки на северном склоне оврага Засора, где нынче проходит археологическая практика студентов-историков, вблизи от посадского вала располагались кузницы. И буквально в первые же дни раскопок археологи обнаружили здесь огромное количество кованых гвоздей, штырей и дюжину гранитных «голов». Эти следы ледника в кузнечном деле использовались для поддержания высокой температуры в печи. В этой посадской части города глубина культурного слоя 1-1,2 метра.
«Раньше люди были мудрее нас и строили свои поселения, города на высоких берегах больших рек, где положительная биоэнергетика, — рассказала нам главный специалист-археолог областного НПЦ по охране памятников истории и культуры Елена Кошелева.
— А вот овраг, это уже доказано учеными, несет отрицательную биоэнергетику. И даже по нашим раскопкам видно, что люди здесь никогда не жили, поэтому культурный слой крайне слаб. На таких местах, как правило, ставили кузни. А сейчас этот район вдоль оврага Засора для жилой застройки, наоборот, завоевывает все большую популярность».