Вот как описывает эти события А.А. Прозоров в своих мемуарах: «Заговорив о революции, вспоминается 1905 год — 22 октября, мои именины. В этот день утром ко мне собрались мои знакомые для поздравления. В то же время по окончании в Кафедральном соборе молебна толпа простого народа двинулась по городу, дебоширя и нанося побои встречным, подозрительным толпе лицам. Так, толпа бросилась во двор мирового съезда, гонялась за гимназистом 4-го класса Налётовым. Тот с испуга залез под присутственный стол, затянутый красным сукном, но толпа его вытащила и в виду нашем из окна, убила его железной лопатой во дворе съезда.Толпа, выбежав из двора, заметила на углу наискосок стоявшего дома проходящую гимназистку, Елену Константиновну Хлебникову, бросилась за ней, та проскользнулась во двор дома. Толпа бросилась за ней и стала стучать в запертые двери верхнего этажа дома, в квартиру присяжного поверенного Контрим. Тот храбро отпер дверь и спросил, что надо. Сказали, ищем женщину, он возразил, что к нему никто не приходил, для убеждения требует, чтобы толпа выбрала делегатов, кои бы осмотрели квартиру. Ввиду столь настойчивого его требования толпа опешила, но двое вошли в квартиру, Контрим обвёл их по всем комнатам, прося осмотреть все шкафы и под кроватями, когда было установлено, что никого нет, просил представителей убедить толпу разойтись. Толпа разошлась, а Хлебникова, дрожащая от страха, просидела, скрывшись в запертом надворном отхожем месте, и была спасена.В то время другая толпа бушевала на углу Николаевской и Спасской улиц у дома Миронова, где ныне Губсоюз. Мировой судья Коробов, будучи в форменной фуражке и находясь в противоположной лавке, рассчитывая на свой авторитет, задумал убедить толпу. Смело вышел к ней со словами убеждения, но был убит. Было немало побитых и в других местах. Так, шедший через площадь Харченко был настолько избит, что пролежал довольно долгое время в больнице.Толпа между тем искала городского голову Поскрёбышева, а он сидел у меня, бледный от страха и от достигавших до нас слухов. Он три раза подходил к телефону, прося губернатора Левченко вытребовать войска для прекращения буйства. Губернатор отвечал: «Распоряжение будет сделано», но медлил. Быть может, сочувствуя толпе, как показательному выступлению против лиц, сочувствующих не проявленным, но желательный свободе, равенству и братству. Через час времени войско появилось у дома Миронова, но, выстроившись фронтом, бездействовало, а толпа ломала стёкла и громила магазины. Наконец, один военный принял команду, двинул фронт, и от одного движения войска толпа разбежалась, и войско, никого не ранив, достигло цели.Городской голова, подходя первые два раза к телефону, был твёрд, как всегда, но когда шёл в третий раз, то ноги его уже подкашивались, и он хватался руками за мебель. Так сильно отразился на нём пережитый момент. Лошадь его осталась у нас на дворе, а он на чужой лошади уехал к губернатору, затем вечером, когда стемнело, он на пути сел в вагон поезда железной дороги и выехал в Москву. Оставшись невредимым снаружи, он, тем не менее, пострадал душевно и вынужден был уехать на Кавказ…».В официальных документах архива эти события тоже нашли свое отражение. В рапорте вятского полицмейстера вятскому губернатору от 22 октября 1905 г. указано: «Сего числа после молебствия [по поводу Высочайшего Манифеста от 17 октября 1905 г. «Об усовершенствовании государственного порядка»] на площади у Кафедрального собора толпа манифестантов в количестве до 10000 человек следовала по городу с портретом Государя Императора Николая II и национальными флагами при пении гимна «Боже, Царя храни». Когда толпа проходила по Московской улице, завязалась драка, такие же драки произошли на Николаевской [ныне — ул. Ленина] и Спасской и на углу Спенчинской [ныне — ул. Карла Либкнехта] и Преображенской улицах, где толпою манифестантов пять человек было убито, в числе которых Городской Судья 2 участка города Вятки Коробов, а остальные неизвестно кто, 15 человек ранено, двое из них тяжело».Позднее был составлен уточненный список пострадавших при погроме. В числе убитых оказались:- Коробов Алексей Николаевич, судья 2 участка г. Вятки;- Ясинский С.Л., гимназист 8 класса, сын инженера;- Палкин Н.А., реалист, сын судебного пристава г. Глазова; Брудный Еля Исааков, сын торговца обувью;- Катаев Н.А., аптекарский ученик, сын священника с. Быстрицы;- Лугинин И.Л., домовладелец; Вятский губернатор А.Г. Левченко 24 октября 1905 г. докладывал в Петербург, что «23 октября все спокойно. Беспорядки 22 октября прекратились около 5 часов вечера; убитых шесть, раненных двадцать один; выбиты стекла в двух домах и разгромлена одна аптека [Кацнельсона]; грабежа не было. Толпа доходила до десяти тысяч. С давнего времени возраставшее раздражение населения против революционеров и губернской Земской и Вятской городской управ, сторонников этой партии, достигло высшей степени. Оставаясь глубоко приверженными Самодержавию, население грозит истреблением всех социалистов. Опасаясь мести, член Управы Ключарев и городской голова Поскребышев принуждены были спешно выехать из Вятки. Положение серьезно и в других местностях губернии. Средств предупредить очень мало, имеется только два батальона, из которых запасный на днях увольняется». После октябрьских событий вятский полицмейстер Г.Г. Коробицын ушел в отставку, однако 27 октября 1905 г. направил губернатору более подробный рапорт:»…22-го сего октября после молебна у Кафедрального собора манифестанты в количестве до 10000 человек, с портретом Государя Императора и национальными флагами, направились по Московской улице, для наблюдения за порядком находился я лично сам, наряды от 1-й и 2-й части во главе с приставами также. В помощь был приглашен и пристав 1-го стана Вятского уезда. Кроме того, с утра того же числа по распоряжению Вашего Превосходительства находилась рота солдат от Котельничского батальона, которая с утра была разделена на несколько патрулей и следовала по городу. 21 октября, часов около 11 ночи, я частно известился, что председатель митинга г. Соболев разослал по деревням объявления, созывая крестьян в г. Вятку. 22 октября на митинге наблюдение за наплывом народа я поручил приставу 1 стана г. Абрамову, а сам ночью отправился к коменданту, которого и нашел в театре. Обратившись к последнему с просьбой увеличить, кроме роты на 150 человек из Котельничского батальона, но в этом мне было отказано. 22 октября, после молебствия, когда толпа манифестантов двигалась по Московской улице, то кто-то, как частно дознано, в нее выстрелил, многие не снимали шапки, тогда толпа стихийно бросилась и некоторых начала бить, чему подвергался и я у магазина Рязанцева, что на Спасской улице, против Чучалова номеров, где толпа стала разбивать названный магазин, который с трудом я отстоял. Тогда толпа двинулась в другую сторону. Видя свое бессилие, я немедленно отправился в номера Чучалова, по телефону передал в первую часть, прося выслать на Спасскую улицу остальную часть неизрасходованных патрулей, кроме того обратился к начальнику гарнизона о высылке роты солдат для восстановления порядка, но с меня по телефону потребовали бумаги и высылки чиновника, почему я тут же отправился к Вашему Превосходительству и лично доложил о всем Вам, а по высылке войск порядок был восстановлен». Спустя некоторое время после погрома по городу Вятке была распространена листовка, в левой части которой было пародийное изображение медали с надписью [орфография сохранена]: «За усмирение антелегентскаго бунта», а на правой — «Доблестным черносотенцам медаль за участие в славном походе против емназистов, жидов и воопче антелегентов».